Neue Zürcher Zeitung: Что мешает украинцам найти работу в Германии

Немецкая экономика жаждет рабочей силы. Тем не менее, только 22% украинцев трудоспособного возраста, проживающих в Германии, имеют «настоящую» работу. Что же происходит, задается вопросом Neue Zürcher Zeitung.

«Спустя два с лишним года после начала войны должен действовать принцип: работайте в Германии или возвращайтесь в безопасные районы Западной Украины»: этим заявлением в газете Bild am Sonntag об украинских беженцах председатель ХДС в Бунденстаге Александр Добриндт вызвал много критики.

По данным Центрального реестра иностранцев, в апреле 2024 года в Германии проживало около 1,3 миллиона граждан Украины. Из них более 1,1 миллиона прибыли в страну в качестве беженцев после начала войны. В отличие от беженцев из других регионов мира, им не нужно было проходить процедуру получения убежища, чтобы получить разрешение жить и работать в Германии.

Это означало, что украинцам с первого дня разрешили работать. Если они не работают или зарабатывают недостаточно, то с июня 2022 года им также полагается пособие для граждан. Пособие гражданина — это немецкая форма социальной помощи, которую получают и длительно безработные в Германии. В настоящее время оно составляет 563 евро в месяц, например, для одинокого взрослого, плюс разумные расходы на аренду и отопление.

Однако украинцы также с самого начала получали поддержку от центров занятости и были частью структур поддержки и сопровождения, говорит в интервью Герберт Брюкер из Института исследований занятости (IAB).

Но даже при таком подходе интеграция в рынок труда происходит нелегко. Спустя два года после большой волны беженцев большинство украинцев в Германии все еще живут на пособия для граждан.

По данным Федерального агентства по трудоустройству, в марте около 0,7 миллиона украинцев получали пособия. Из них 0,5 миллиона были трудоспособного возраста и получали пособие, поскольку ничего или слишком мало зарабатывали.

В апреле 2024 года только 22% украинцев трудоспособного возраста были зарегистрированы как занятые и облагались взносами на социальное обеспечение. Если включить в этот показатель людей с маргинальной занятостью, с мини-занятостью, которая не покрывает расходы на жизнь, то этот показатель составит 27,4%.

В международном сравнении Германия находится в середине группы, уступая таким странам, как Польша, страны Балтии, Дания и Нидерланды, но опережая Швейцарию, Австрию, Францию, Италию и Румынию, объясняет Брюкер. Точное сравнение затруднено из-за различных методов регистрации данных. 

Почему так медленно? Если бы удалось улучшить интеграцию на рынке труда, это не только облегчило бы нагрузку на государство всеобщего благосостояния и ослабило бы порой ожесточенные политические дебаты, но и смягчило бы повсеместную нехватку рабочей силы, а значит, поддержало бы немецкую экономику. Почему же до сих пор это удавалось лишь отчасти?

Причинами этого являются нехватка персонала в центрах занятости, недостаточная гибкость при трудоустройстве, отсутствие признания профессиональных квалификаций и недостаточное знание языка.

Нехватка мест по уходу за детьми в Германии также затрудняет трудоустройство местных женщин, и краткосрочного решения этой проблемы пока не видно. А поскольку из 0,86 миллиона украинцев трудоспособного возраста около 0,54 миллиона — женщины (по данным на май), многие из которых имеют детей, эта нехватка очень ощутима.

Помимо прочего — языковой барьер. Высокий уровень занятости украинцев в Польше можно объяснить, по крайней мере частично, близостью двух славянских языков и большим количеством украиноязычной общины по отношению к населению страны. В Нидерландах, с другой стороны, легче работать без национального языка, поскольку со многими профессиями можно справиться и на английском, говорят эксперты.

Еще одно препятствие — высокий уровень регулирования в Германии. Особенно в сферах образования, ухода за детьми и здравоохранения, где ощущается острая нехватка квалифицированных работников, трудоустройство зависит от признания квалификации, полученной за рубежом. Это длительный процесс. Здесь мог бы помочь более прагматичный и гибкий подход. Например, украинским врачам следует разрешить лечить украинских пациентов, а воспитателям из Украины — присматривать за украинскими детьми, даже если их квалификация еще не признана или их знания немецкого языка еще недостаточны.

Вопрос о правильной стратегии интеграции беженцев по-прежнему вызывает споры среди экспертов. Грубо говоря, «голландская» и «немецкая» модели противостоят друг другу.

Исходя из предположения, что украинцы останутся здесь лишь на короткое время, Нидерланды придерживались стратегии «работа прежде всего», особенно на начальном этапе: беженцы должны были как можно быстрее попасть на рынок труда, например, на краткосрочную работу по вызову в агентствах временной занятости. Для этого почти полностью отказались от языковой поддержки и квалификационных программ. Германия, напротив, изначально сосредоточилась на интеграции и языковых курсах с целью последующего трудоустройства часто хорошо подготовленных украинцев на подходящую работу.

По данным Федерального агентства по трудоустройству, в июне 2024 года около 112 000 украинских граждан все еще посещали интеграционные курсы, хотя во время их проведения они, как правило, живут на пособие для граждан.

Трудно предсказать, какая из этих двух стратегий в конечном итоге окажется более успешной. Хотя многие украинцы уже закончили языковые курсы в Германии, это пока не привело к ожидаемому резкому повышению уровня занятости. Тем не менее, в долгосрочной перспективе такой подход может принести свои плоды. По оценкам экспертов 60 процентов украинских беженцев останутся в Германии в долгосрочной перспективе.

«Чем дольше длится война, тем больше украинцев, вероятно, останется с нами, потому что социальная интеграция усиливается», -подтверждают специалисты. Им лучше сначала выучить немецкий язык, чтобы иметь возможность занять более квалифицированные рабочие места и, прежде всего, обеспечить стабильность занятости». 

Еще один спорный вопрос — не является ли доход гражданина настолько высоким, что это слишком мало стимулирует его к трудоустройству.

Социальные пособия в Германии выше, чем в большинстве других стран. Это создает определенный притягательный эффект.

«Более низкий доход гражданина повысил бы интеграцию на рынке труда, но существуют ограничения, наложенные Федеральным конституционным судом», — говорит он.

По его мнению, средним вариантом может быть выплата беженцам более низких социальных пособий в первые несколько лет и постепенное повышение их до уровня местных получателей в течение, например, пяти лет.

Он также отмечает, что люди с хорошим образованием и высоким уровнем подготовки, такие как большое количество украинцев, предпочитают более качественную работу. Если они не находят ее, то предпочитают получать пособие для граждан.

Тот факт, что украинцы обманным путем получают пособия для граждан, например, проживая большую часть времени в Украине и получая их только в Германии, является незначительной проблемой. Получатели пособий имеют высокий уровень контакта с центром занятости и должны сообщать об отсутствии дома, например, об отпуске. Центры занятости не сообщают о том, что злоупотребления имеют место в сколь-нибудь значительных масштабах.

По мнению экономиста IAB, важно, что центры занятости теперь сигнализируют о том, что пришло время заняться трудоустройством и что поиск работы имеет приоритет.

«А если люди не будут сотрудничать, к ним могут быть применены санкции, как и ко всем остальным получателям пособий для граждан», — добавляет он. «Однако опыт показывает, что большинство украинских беженцев выполняют требования центров занятости».